Михаил Гулько
|
||
| Назад | ||
 И вот, наконец, она! Едва
взглянув на этот диск, по некоторым косвенным
признакам я уже знал, что мой поиск окончен. Самое главное, в оглавлении диска, среди «Мурки», «Окурочка» и подобных песен, «Поручик Голицын» красовался в гордом одиночестве. И начало песни, когда я услышал топот копыт и ржание коней... Итак, это был Михаил Гулько. Впрочем, после всех поисков, прослушав несколько вариантов исполнения, этот самый долгожданный почему-то не произвел на меня такого впечатления как в детстве. Может быть дело в акустике: шипящий звук советсткой магнитолы на подсаженых батарейках в начале 80-х производил большее впечатление, чем чистый звук компакт-диска конца 90-х. Или дело в общей атмосфере, когда само прослушивание белогвардейских песен в брежневский период казалось чем-то если не явно запретым, то очевидно неодбряемым, носило некий окрас заговора и опасности. А может быть, просто все детские места, если их не посещал с тех пор, кажутся лучше и красивее, чем на самом деле... Как бы там ни было, «Поручик Голицын» в исполнении Михаила Гулько все-рано кажется мне наиболее правильным из всех Поручиков. Но можно еще лучше. Михаил Гулько Четвёртые сутки пылают станицы, Потеет дождями Донская земля. Не падайте духом, поручик Голицын, Корнет Оболенский, налейте вина. Мелькают Арбатом знакомые лица, С аллеи цыганки заходят в кабак. Подайте бокалы, поручик Голицын, Корнет Оболенский, налейте вина. А где-то ведь рядом проносятся тройки, Увы, не понять нам в чем наша вина. Не падайте духом, поручик Голицын, Корнет Оболенский, седлайте коня. А в сумерках кони проносятся к яру... Ну что загрустили, мой юный корнет? А в комнатах наших сидят комиссары И девочек наших ведут в кабинет. Над Доном угрюмым идём эскадроном, На бой вдохновляет Россия-страна. Раздайте патроны, поручик Голицын, Корнет Оболенский, надеть ордена. Ах, русское солнце - великое солнце, Корабль-император застыл как стрела. Поручик Голицын, а может вернемся? Зачем нам, поручик, чужая земля? |
||
| Назад | ||